Наказание — смерть [= Расплата за смерть; Ангел мщения ] - Нора Робертс

– Тебя не интересует маленький летний домик в Джу­но, на Аляске? – Рорк поднял глаза на жену и встретился со взглядом взбешенной пумы. – Н-да, судя по всему, не интересует. Меня, впрочем, тоже. Ах, мы уже приехали? – Он сунул компьютер в карман. – И, по всей видимости, мы – первые.

– Хватит паясничать, Рорк!

– Хорошо, не буду. К счастью, я оставил свой крас­ный резиновый нос и рыжий парик в офисе, а без них ка­кая может быть работа! – Рорк вылез из машины. – Мож­но мне открыть? – Он кивнул на дверь клуба, опечатан­ную полицейской печатью.

– Кончай дурить! – Стараясь не злиться, Ева выбра­лась из машины, подошла к двери и сорвала печать. – Ес­ли будешь продолжать в том же духе, я вызову парочку дюжих патрульных, и они вытолкают тебя взашей, обе­щаю!

– Ах, дорогая, как меня заводит, когда ты излучаешь грубую полицейскую силу…

– Заткнись, умник!

Ева рывком отворила дверь. Внутри царил полумрак; в воздухе неприятно пахло разлившейся выпивкой, высох­шей кровью и химикатами, которыми уборщики пытались ее отчистить. Ева щелкнула выключателем, и холодный белый свет высветил безобразную картину разрушений.

– Гм, сегодня эта панорама выглядит не лучше, чем вчера, – заметил Рорк, почувствовав, как внутри его ше­вельнулась злость.

– Закрой дверь, – попросила Ева.

Она глубоко вздохнула, а затем сделала то, что получа­лось у нее лучше всего, – с головой погрузилась в совер­шенное здесь преступление. Оно, словно кинолента, нача­ло медленно раскручиваться перед ее мысленным взором.

– Итак, убийца приходит сюда после закрытия, – словно под гипнозом заговорила Ева. – Он уже бывал тут раньше и хорошо здесь все знает, иначе не сумел бы уничтожить видеозаписи камер наблюдения. Возможно, он здесь работает. Но в таком случае – если он работал вчера, то наверняка ушел из клуба вместе с остальными. Никто не должен был знать, что он хочет остаться наеди­не с Коли.

По усыпанному обломками полу Ева прошла к стойке бара.

– Он усаживается за стойку и обычным, дружелюбным тоном просит налить ему что-нибудь выпить. У них с Коли, видимо, были какие-то дела, которые нужно было обсудить без посторонних.

– Почему в таком случае он не попросил Коли выключить камеры наблюдения? – спросил Рорк.

– Очевидно, в самом факте этого разговора не было ничего подозрительного, и он не хотел, чтобы Коли насторожился. Кроме того, убийца знал, что займется камерами потом. А пока приватный дружеский разговор за кружкой пива. Ничто не должно насторожить полицейское чутье Ко­ли, если, конечно, оно у него было. Коли стоит за стой­кой, грызет орешки и ощущает себя вполне в своей тарел­ке. Он знает этого человека. Они выпивают уже не в пер­вый раз.

Ева подняла голову и посмотрела на укрепленные под потолком видеокамеры.

– Коли тоже не беспокоится по поводу камер. Следо­вательно, они либо не собирались говорить ни о чем пре­досудительном, либо он выключил их заблаговременно. Как бы то ни было, преступник сидит и размышляет над тем, как ему лучше сделать то, ради чего он сюда пришел. Он встает, заходит за стойку – очевидно, сделав вид, что хочет сам налить себе очередную порцию.

Повторяя воображаемые действия убийцы, Ева обо­гнула стойку и встала за ней. Перед ее мысленным взором возник живой Коли, большой сильный мужчина в клуб­ной униформе – черной рубашке и черных слаксах. Стоит себе, потягивает пиво, щелкает орешки.

– В голову убийце ударяет кровь, сердце начинает ко­лотиться, как барабан, но он не подает виду. Может быть, отпускает какую-то шуточку и просит Коли дать ему что-нибудь – только для того, чтобы тот хоть на мгновение повернулся к нему спиной. Чтобы схватить биту и нанести удар, много времени не нужно.

«Секунда, всего одна секунда нужна, чтобы ухватиться за ручку биты, рвануть ее на себя и размахнуться!» – дума­ла Ева.

– Первый удар битой приходится по затылку. Брыз­жет кровь. Коли швыряет вперед, и он врезается лицом в стекло. Зеркало разбивается вдребезги, разлетаются бутылки. Это как взрыв.

Глаза Евы были пустыми, устремленными в какой-то недоступный для других мир.

– Как взрыв, – повторила она. – В голове у убийцы шумит, в кровь выбрасывается адреналин. Он уже пере­шел рубеж, и обратной дороги нет. Он снова размахива­ется и наносит еще один удар – на сей раз в лицо. Ему доставляет наслаждение видеть боль, ужас, недоумение, написанные на этом лице. Последним ударом он прикан­чивает жертву, голова которой раскалывается, выбрасывая фонтаны крови и мозга. Но ему и этого мало!

Ева подняла руки и сложила их, как сжимающий биту питчер, словно приготовившись отбить мяч.

– Он хочет уничтожить противника окончательно. Он бьет снова и снова, а звуки ломающихся костей и дробя­щейся плоти звучат в его ушах музыкой, наполняя его но­выми волнами злобы. Он смакует вкус крови, перед его глазами – разноцветные пятна. Наконец он перестает на­носить удары. Ему нужно подумать. Он обыскивает тело, находит в кармане полицейское удостоверение и бросает его в лужу крови. Это – некий символ: полицейский зна­чок в крови. Потом убийца перекатывает тело жертвы так, чтобы значок оказался под ним.

Ева замолчала и задумалась.

– Он и сам весь покрыт кровью: руки, одежда, обувь. Он решает почиститься. Уборщики нашли в раковине ба­ра следы крови – это была кровь Коли, а также остатки его мозгового вещества и кожи.

Ева повернула голову и посмотрела на мусорное ведро, стоящее под раковиной.

– Убийца умывается, а труп лежит прямо позади него. Он уже спокоен и холоден, как камень. Затем он вновь бе­рется за биту и начинает крушить все вокруг себя. Вот тут он оттянулся на полную катушку! Устроил себе праздник души! Однако это не помешало ему в дальнейшем дейст­вовать взвешенно и методично. Он бросает биту возле тела Коли. Это что-то вроде постскриптума: вот чем и как я это сделал! Затем он уничтожает видеозаписи камер наблюде­ния и удаляется восвояси.

– Знаете, что нужно для того, чтобы нарисовать такую картину, лейтенант? – заметил Рорк. – Мужество. Ог­ромное мужество!

– Я делаю лишь то, что должна.

– Нет! – Рорк накрыл ладонью руку Евы и почувство­вал, что она ледяная. – Ты делаешь куда больше!

– Не сбивай меня! – Ева вырвала руку. Ей действи­тельно было холодно, и она чувствовала растерянность. – Как бы там ни было, это всего лишь теория.

– Причем отличная! Я будто своими глазами увидел, как все происходило. Полицейский значок в луже крови… Если ты права, и это действительно является каким-то знаком, то, возможно, Коли был убит именно потому, что он был полицейским.

– Да, я тоже постоянно возвращаюсь к этой мысли.

Послышался звук открывшейся двери. Ева с Рорком, не сговариваясь, повернули головы к входу.

Миллз оказался мужчиной внушительных размеров, но здорово оброс жиром. Рядом с ним шла невысокая, стройная и, по всей видимости, весьма энергичная женщина. Ее кожа была оливкового цвета и наводила на мысль о жарких странах и тропических островах. Черные блестящие волосы были забраны в длинный конский хвост, а большие темные глаза излучали неукротимую энергию. Миллз рядом с ней выглядел жирным и беспо­родным дворовым псом.